Предводитель прыснул, гости померли со смеху, а я уж и сам не помню, как бросился вон из дверей, как
ударился лбом о притолку, как наткнулся теперь на вас — ничего не знаю!
Пекторалис знал Дмитрия Ерофеича за шутника и был уверен, что все это шутки; он оделся, вышел на крыльцо, сел в саночки, но чуть только забрал вожжи, его лошадь сразу же бросилась вперед и
ударилась лбом в стену. Он ее потянул в другую сторону, она снова метнулась и опять лбом в запертый сарай — и на этот раз так больно стукнулась, что даже головою замотала.
Неточные совпадения
Чёрный, кудрявый Стёпа, сидя на подоконнике, распустив толстые губы свои, гладил
лоб дрожащей рукою, и казалось, что он сейчас упадёт,
ударится головою в пол. Вот он зачем-то оторвал расстегнувшийся манжет рубашки и швырнул его в угол.
Если как-нибудь, вставая с кровати,
ударится кто об угол шкапа или стола и набежит на
лбу гугля, то стоит только одну рюмочку выпить перед обедом — и все как рукой снимет, в ту же минуту все пройдет, как будто вовсе не бывало.
Студент упал лицом на его сиденье и ушиб себе
лоб, но тотчас же его перегнуло назад, подбросило, и он сильно
ударился спиной о задок тарантаса. «Падаю!» — мелькнуло в его голове, но в это время тройка вылетела из леса на простор, круто повернула направо и, застучав по бревенчатому мосту, остановилась, как вкопанная, и от такой внезапной остановки студента по инерции опять перегнуло вперед.
Послышался вновь смех, и большая пивная пробка
ударилась о розовый
лоб Ильки. Другая пробка
ударилась об ее правое плечо…
Жмусь я к нему крепко, крепко, мне жутко становится; глядь, а по сторонам саней кто-то тоже скачет, глаза, как угольки горят, воют, лошадь храпит, несет во весь дух, поняла я во сне, что попали мы в волчью стаю, холодный пот от страха выступил на
лбу, а я ведь тоже не труслива, тебе это ведомо; он меня своим охабнем закрывает, а лошадь все несет; вдруг, трах, санки
ударились о дерево, повернулись, мы с ним из них выкатились, и у меня над лицом-то не его лицо, а волчья морда теплая…
Прощаться пришлось при народе, и прикосновение губ было легко, как паутина; но самый крепкий поцелуй не ложится так неизгладимо на лицо, как эта тончайшая паутинка любви: не забыть ее долгими годами, не забыть ее никогда. И вот еще чего нельзя забыть: розоватого шрамика на
лбу у Юрия Михайловича, около виска, — когда-то, маленький, играя, он
ударился о железо, и с тех пор на его чистом
лбу остался этот маленький, углубленный шрамик. И его не забыть никогда.